ВЕНОК
К МОГИЛЕ НЕИЗВЕСТНОГО СОЛДАТА
ВЕНОК СОНЕТОВ
1994-1995
1
Мой славный предок, богатырь России!
Уж сколько раз повытчица-судьба
До дна твою испытывала силу,
Пытаясь откопать в тебе раба.
Уж сколько раз, оставивши орало,
Вложив в десницу рукоять меча,
Ты шёл "на вы" – не злобно, а устало,
По надобности, а не сгоряча.
И в этот раз – в последний ли, Бог весть! –
Бессчётно вёрст проехав и протопав,
Ценой, которой вряд ли мера есть,
Освобождая от чумы Европу,
В какой стране ты не был погребён –
Без имени? и с тысячей имён?
2
Без имени – и с тысячей имён –
В родной сторонке и в краях неблизких
От той войны остались обелиски
На всём большом пути твоих знамён.
К ним люди каждый день цветы несли,
А иногда какой-нибудь приезжий
К подножью клал, слезу смахнув небрежно,
Свой дар бесценный – горсть родной земли.
Увы! Пришла беспамятства беда,
И с постаментов сносят города
Им жизнь отдавших сыновей России.
Но где-нибудь у тропки полевой
Горит простой фанерною звездой
Твой подвиг, как огонь неугасимый.
3
Твой подвиг – как огонь неугасимый...
Нет, это не красивые слова!
В ком Совесть есть – и Память в том жива,
И время в этом случае бессильно.
У Памяти особые права,
Ведь "завтра" во "вчера" берёт начало;
Быть человеку чести не пристало
Иваном, не упомнившим родства.
И разве я смогу когда-нибудь
Забыть того, кто пулю принял в грудь,
Летевшую мне в сердце через годы?
Я жив, я этой пулей не сражён,
И я к тебе пришёл не ради моды,
Святой огонь, что у Кремля зажжён.
4
Святой огонь, что у Кремля зажжён,
Могила Неизвестного Солдата...
Шесть слов – и всё. Ни имени, ни даты.
Здесь спит герой. Но что же сделал он?
Что сделал? Да почти что ничего.
Он просто за детей своих свободу
Не только жизнь, но даже имя отдал –
Последнее, что было у него.
Он памятью пожертвовал своей.
Но мы не принимаем жертвы этой:
Мы помним, от чего он спас планету.
И, значит, как бы от планеты всей
Венок мой – не из лилий, не из роз –
Я нынче к этому огню принёс.
5
Я нынче к этому огню принёс
Не лáвровый венок и не дубовый,
Не мастер я в плетенье гибких лоз.
Зато плести умею к слову слово.
Но – Боже! – где слова такие взять,
Чтоб в них вместились те четыре года –
Смерть и бессмертье, рабство и свобода,
Иуд проклятье и героев стать?
Как совместить Освенцим с Колымой,
С Хатынью – Кáтынь? Лентою одной
Как свить конец войны с её началом,
Вместить всю кровь, что мой народ пролил,
Вплести траву со всех его могил
В венок, что плёл бессонными ночами?
6
Венок, что плёл бессонными ночами,
Уже не помню, скольких зим и лет,
Закончен, наконец. Но где ответ
На тот вопрос, что с самого начала
Стоял передо мной: какое право
Имею я, не нюхавший войны,
Свой дар нести к святыне нашей славы
Не от себя – от всех людей страны?
Но как я поступить иначе мог?
Не только мне принадлежит венок
Из миллионов траурных молчаний,
Из общего Победы торжества,
Из общего сиротства и вдовства,
Из всенародной скорби и печали.
7
Из всенародной скорби и печали
Всегда сплетались на Руси у нас
Венки, что победителей венчали
Любой войны в любые времена.
Бывало, чаша зелена вина,
Пройдя весь круг победного застолья,
Наполовину обмелеет только,
Но станет отчего-то солона.
Вот так и я – под звонкие слова
В девятый день очередного мая
Бокал свой за Победу поднимаю
И чувствую, пригубив лишь едва,
Что солона мне влага южных лоз
От слёз детей и материнских слёз.
8
Из слёз детей и материнских слёз
Сковать цепочку если б можно было,
Она из глубины любой могилы
Достала бы до самых дальних звёзд.
А если бы собрать все похоронки,
Пришедшие в ту страшную войну,
Наверно, получившейся картонки
Хватило бы цепочку завернуть.
Но, будь цепочка хоть стократ длинней,
Ей не измерить подвига героя,
Что здесь уснул навечно под плитою.
Две фразы, что написаны на ней, –
"Бессмертен подвиг. Неизвестно имя" –
В моём венке сплелись неразделимо.
9
В моём венке сплелись неразделимо
И пенье муз, и пушек разговор,
И "форте" торжествующего гимна,
И Реквиема тихий, скорбный хор.
Так было в жизни: тесно, нераздельно
Сплетались в ней в те страшные года
Любовь и смерть, геройство и злодейство,
Слеза и смех, удача и беда.
Бывало, парню двадцать лет всего,
А он, упав, обнимется с травой,
И струйки крови с прядями седыми
Переплетутся на его виске –
Вот так же, как сплелись в моём венке
Гвоздики ран, ковыль седого дыма...
10
Гвоздики ран, ковыль седого дыма
И чёрные тюльпаны тишины,
Лианы трасс, разрывов георгины...
Таких цветов немало у войны.
Но не они – ромашки полевые
Под бодрых маршей радостную медь
Встречали тех, кто смог не умереть
На том пути через Берлин в Россию.
Тем, кто не смог, тем, кто в земле сырой, –
Тост поминальный и салюта залпы.
Тебе же, мой без имени герой,
Достались только проводы на запад:
Звук поцелуя и затвора щёлк;
Платочек синий и знамённый шёлк.
11
Платочек синий и знамённый шёлк –
Слеза и кровь! – цвета военной доли...
Я помню ранам Игоревым счёт
И Ярославны плач на забороле.
Я помню всё, что было не со мной.
Я помню голос – тихий, но упрямый:
"Я должен... Я спешу. Простите, мама".
И обещанье: "Я дождусь, сынок".
Всё, что я помню, – всё со мной живёт.
Но дней моих не бесконечен счёт,
А жизнь и смерть – как шуйца и десница.
Вот мой венок. Не всё, что помню я,
Со мной уйдёт за грани бытия:
Он будет здесь как памяти частица.
12
Он будет здесь как памяти частица,
Мой странный дар. Но чем же странен он?
Отдать герою до земли поклон
Нормально – как в жару воды напиться.
И разве странно, если должен ты
Хоть часть отдать, коль всё отдать не в силах?
Ведь должно нам на дорогих могилах
В знак памяти хотя бы класть цветы.
А дело в том, что этот долг святой
Не погасить ни полностью, ни частью.
Его растит любой кусочек счастья
И каждый день, тобою прожитой.
И уж, конечно, я марал страницы
Не для того, чтоб с долгом расплатиться.
13
Не для того, чтоб с долгом расплатиться,
А после – с глаз долой, из сердца вон,
Я плёл венок. Нет, пусть отныне он
Не уставая к нам в сердца стучится.
Чтоб вечно нашей памяти не спать,
Чтоб нас она одёрнула неробко,
Когда за чечевичную похлёбку
Мы всё готовы каинам отдать,
Когда мы все готовы, долг забыв,
Плевать в святой колодец русской славы –
Из корысти и просто для забавы.
Так будь же, мой венок, подольше жив,
Чтоб голос нашей памяти не молк,
И в знак того, что неоплатен долг.
14
А в знак того, что неоплатен долг,
Мы всё ещё живем под синим небом,
И всё ещё земля нас дарит хлебом,
И всё ещё река поит водой.
Мы все в долгу – за каждый жизни час,
За то, что нам покуда солнце светит,
Что звонко всё ещё смеются дети,
И женщины покуда любят нас.
За кровь зари и серебро ручья,
За рыбы плеск, за песню соловья,
За зелень трав и за алмаз росинки,
За то, что в жизнь я всё ещё влюблён,
Прими мой дар и до земли поклон,
Мой славный предок, богатырь России!
15
Мой славный предок, богатырь России,
Без имени – и с тысячей имён!
Твой подвиг – как огонь неугасимый,
Святой огонь, что у Кремля зажжён.
Я нынче к этому огню принёс
Венок, что плёл бессонными ночами
Из всенародной скорби и печали,
Из слёз детей и материнских слёз.
В моём венке сплелись неразделимо
Гвоздики ран, ковыль седого дыма,
Платочек синий и знамённый шёлк...
Он будет здесь как памяти частица –
Не для того, чтоб с долгом расплатиться,
А в знак того, что неоплатен долг.